Хорошая вещь - интернет! С кем только там не познакомишься! Там я увидел книгу о философии Анишинабек, и потом списался с её автором - Д'Арси Рено, франкоканадцем с оджибвейскими корнями. Здесь представлено предисловие к его книге, рассказывающее о том, как он вернулся к своим корням.
Вапити
Я помню, как сидел в кафе с моей подружкой весной 1993 года. Был холодный ясный день. Мы обсуждали мою философскую степень, которую я собирался получить тем летом и наши планы на будущее... Я также помню, что сказал ей, что очень заинтересовался моим индейским происхождением.
Я вырос в типичной франко-канадской семье среднего класса, с типичной, как я полагаю, системой ценностей франко-канадцев среднего класса. Я даже подумывал стать римско-католическим священником, когда был тинейджером. Семья моего отца впервые приехала из Франции в начале 1600х. Отец моей матери был из Квебека, а мать из северного Онтарио. Моя бабушка по матери была из оджибве, происходивших с Територии Ниписсинг. К сожалению моя бабушка умерла, когда мне было десять лет и у меня никогда не было возможности поговорить с ней о наших оджибвейских корнях.
Об индейском происхождении моей матери всегда говорилось как о чем-то давно прошедшем, чем-то происходившем в прошлом веке. Вот так я рос. Моя мать никогда не называла себя оджибве, а скорее только франко-канадкой. Когда, как я сказал, я начал говорить об истории моей семьи со своей подружкой мне в голову вдруг пришла мысль: "Я отчасти индеец!" Это может звучать как обычный вывод, следующий из моего происхождения, но для меня в тот момент это было совершенно новое осознание. До этого момента я никогда не думал, что я отчасти индеец. Я до сих пор не уверен, почему я начал говорить об этих вещах в тот весенний день.
К этому моменту своей жизни я не знал ни одного коренного американца. Я сидел попивая кофе и начал говорить о работе, которой хотел бы заниматься в будущем. Чать этой работы состояла в том, что я собирался больше узнать о себе, как о коренном американце. Я громко фантазировал о встрече с традиционалистами, изучении церемоний и различных аспектов их мировоззрения. Но в тот момент я не имел ни малейшего представления, где искать этих людей. В моем представлении индейцы-традиционалисты были исчезающим явлением, ассимилировавшимся в большую американскую и канадскую культуру. Так говорили мне масс-медиа, и я верил этому.
К моему удивлению, а также к удивлению моей подружки мы в конце концов оказались в Петерборо, в Онтарио. Мы приезжали туда раньше, летом 1994 и нам понравилось. Мы перехали туда и осенью я поступил учиться.
Самое ясное воспоминание о первых днях в Трентском Университете - это то, что я сидел на курсе "Личностная идентичность алгонкинов (анишинабе)" удивляясь, что я делаю в Петерборо. Я провел множество лет борясь с моей бакалаврской степенью по философии, только чтобы оказаться в новом университете и начать все сначала... Все о чем я мог думать ожидая начало лекции было: "Я что сошел с ума? Моя подружка дома одна, мы поссорились, а я здесь изучаю индейцев". В этот момент в класс вошел инструктор Поль Буржуа, анишинабе. После того как он представился, объяснил структуру курса и попросил нас всех представиться, он прочитал нам небольшую лекцию... Я сижу и смотрю на мои записи с этой его первой лекции и не могу сдержать смех. Я записал только две фразы: 'поощрение использования "я" в эссе' и вопрос, на который он хотел, чтобы все мы ответили в конце курса -'кто я?'
Первую подсказку к ответу на этот вопрос я получил зимой перед Рождеством. Поль Буржуа пригласил меня к себе за город чтобы посмотреть на Церемонию Палатки Потения. Я приехал с небольшим количеством табака по совету нового друга и отдал его Полю, когда вошел в его дом. Он принял его и пожал мою руку. Я сильно нервничал.
Весь остальной вечер я помню очень смутно, но я запомнил несколько вещей. Я помню, что тем вечером было очень-очень холодно. Люди, пришедшие, чтобы принять участие в церемонии стояли вокруг огня, слушая Учение Палатки Потения. После учения, они раздевшись, один за другим входили в вигвам. Внутрь поместили раскаленные камни и входной занавес был закрыт. Поговорив несколько минут с хранителем огня я подошел и попытался услышать, что происходит внутри. Все, что я услышал - это приглушенный шопот разговаривавших людей. А затем я услышал звук, который навсегда перевернул мою жизнь: я услышал Барабан и люди внутри начали петь. Я начал плакать. Именно так. В этот момент я почувствовал, что я очень долго был далеко от своего дома, не мог встретить свою семью, и наконец нашел путь домой. Настолько сильным было это переживание.
Я долгое время пытался понять, что произошло тем вечером. Я провел много часов с моими традиционными Учителями и другими людьми, обсуждая мой эмоциональный отзыв на звучание барабана. Многие говорили мне, что голос барабана пробуждает дух, и вероятно это и случилось со мной. Вероятно. Но я все еще был полон сомнений на счет того, "кто я?".
Следующей весной я получил е-мейл от Поля Буржуа, спрашивавшего меня не хочу ли я помочь с еще одной Палаткой Потения. К сожалению, я получил письмо на день позже. Я был очень расстроен и ответил: "Если вы хотите, чтобы я помог с еще одной церемонией, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позвоните мне по телефону." Через несоклько дней он позвонил и спросил не хочу ли я помочь. Я был очень рад и согласился. "Есть только одна проблема," сказал он. "Это в Алабаме." Он объяснил, что один из его студентов - чероки из Алабамы, и он попросил Поля помочь ему с церемонией для его людей.
За несколько ночей до поездки мне приснилось, что я погиб в ужасной автомобильной катастрофе. Ощущение надвигающейся смерти было настолько сильным, то я написал завещание когда проснулся. Несколько дней спустя (немного нервничая) я поехал в Алабаму чтобы принять участие в своем первом Потении. Выражение "Иногда ты должен проделать большой путь, чтобы найти себя"приобрело для меня большое значение во время этого путешествия.
Я ясно помню, как я сидел во влажной жаркой темноте Палатки Потения в Алабаме ища глазами и видя лица десятков индейских стариков, смотревших внутрь сверху, как если бы верх Палатки был открыт. Я мог видеть их, старых мужчин и женщин наклонявшихся, чтобы посмотреть на нас. И все они улыбались. Я инуитивно понял, что это мои предки, смотрящие как один из их потомков вернулся к древней традиции. В первый раз я почувствовал связь с моей индейской семьей.
...В начале этого лета, осознавая природу своего предстоящего исследования и масштаб работы, я обратился к одному из моих традиционных Учителей за советом. Он просто ответил, что я должен поститься, чтобы получить указание. Он назвал это "практическим исследованием анишинабе". Сначала я был смущен его использованием термина "исследование". Мне было известно что пост был предназначен, чтобы дать человеку духовное понимание своей личности и места в мире; но описание его как исследования было для меня ново. Обученный академической философии, я знал, что исследование - это объективное систематическое исследование данного предмета с целью открыть или разработать факты и теории. Как состояние голода, жажды и одиночества в лесу можно назвать объективным системтическим исследованием философиии анишинабе было совершенно вне моего понимания.
Здесь я чувствую необходимость описать мой опыт поста. Только так мои метод и цель будут полностью раскрыты. Для меня это очень личная тема; тем не менее я верю что такой тип обсуждения важен, чтобы показать что 'исследование' для анишинабе означает большее, чем исследование 'объективного' мира.
Перед началом макадекевин (процесс поста) я готовился один месяц (один лунный цикл). Постепенно, приближаясь к дню макадекевин, я начал чувствовать страх и тревогу перед психическим и физическим опытом нахождения без еды и воды в течение двух дней.
Однажды ночью, за неделю до моего поста, я пережил напевевин (яркий сон) в котором я увидел макадекевиган (вигвам для поста). Он был необычный, трех метров в длину и двух в ширину. Я стоял перед макадекевиганом раздетый и мне было очень холодно (что было объяснено мне как чувство неизвестности, пустоты). Когда я открыл входной занавес и заглянул внутрь в поисках тепла, я увидел Гичи-макаде-макву (большая черная медведица). Гичи-макаде-маква посмотрела на меня и без слов - скорее через прямую передачу понимания - сказала мне войти и что она согреет меня. Без страха я вошел и Гичи-макаде-маква обхватила меня своими большими ногами и, когда я прижался к ней, я уснул в тепле и безопасности. Когда я проснулся от моего напевевин, я немедленно ощутил чувство комфорта и безопасности, которое позволило мне начать мой макадекевин без малейшего колебания.
Понимание и озарение, которые я упомянул здесь - настоящие дары Маниду (Духа). Некоторыми из пояснений, которые я получил от Гичи-макаде-маквы, были форма и размеры моего макадекевигана, а так же то, что я буду защищен, пока буду находиться в лесу. Я мог бы предпринять обычные шаги через рациональное исследование того, что такое Вигвам Поста, и как его следует строить, но это был первый урок о посте напрямую от Духа самого великого Постящегося, Маквы.
(У анишинабег медведь известен как Великий Постящийся, священный (шаманский) дух, из-за долгого пероида спячки, который он переживает каждую зиму. В слове 'макадеке' есть связь с маква [медведь] и макаде [черный])
Я спросил одного из своих традиционных Учителей об этом напевевин, и он сказал мне, что он был хорошим, полным знания и объяснения цели моего поста. Он сказал, что я найду через пост то, что ищу, и что ответ будет определенным и ясным.
Я выехал за несколько дней до начала поста и сам построил макадекевиган. Хотя я никогда до этого не строил Вигвам Поста, я знал из того, чему меня научил Маква-маниду [дух-Медведь], как это делать. Я собрал вигиваматиг [шесты Вигвама] и положил кедр и сено на землю, как я видел во сне. Я построил вигвам и накрыл его брезентом. После окончания работы я отошел назад и был рад увидев Вигвам из моего напевевин [сна]. Я вернулся к этому Вигваму на следующие три дня, сидя рядом и размышляя о цели моего поста. На четвертый день я начал пост. Я использовал кедр, чтобы сделать круг вокруг вигвама для защиты и вошел внутрь. В этот вечер я заснул под звуки отдаленного пения.
(во время поста, члены общины приходят на закате и поют церемониальные песни и прославляют постящегося человека, чтобы помочь ему обрести силу для поста. Это также делается, чтобы помочь постящемуся призвать духов. Это пение также обозначает, что дары, полученные во время поста, это дары для всей общины).
Я спал почти все время находясь в вигваме, потеряв чувство времени. На следующий вечер традиционный Учитель вышел, чтобы проверить меня, спросив видел ли и слышал ли я что-нибудь. Я рассказал ему о мощним переживании который испытал в прошлый вечер.
Пока я спал, я 'чувствовал' как что-то или кто-то кружит снаружи кедрового круга, создававшего защитный барьер вокруг моего Вигвама. Я мог чувствовать это, даже хотя я спал. Затем я почувствовал как кто-то снаружи пытается пройти под кедровым кругом, чтобы проникнуть в мой вигвам из-под земли. В этот момент я поднял глаза и увидел Макву, появляющуюся из земли с восточной стороны моего вигвама. Я немедленно кинулся на противоположную сторону, сел прижав колени к груди, пытаясь защитить себя. Я вспомнил, как традиционный Учитель объяснял мне, что ничего не может повредить мне пока я нахожусь в 'священном' месте моего вигвама. Я также осознал с некоторым шоком, что я не сплю, а внутри моего вигвама вместе со мной действительно находится большой черный медведь. Я был поражен и в то же время в ужасе, мое сердце колотилось в груди. Никогда раньше я не был так близко к медведю. В полной темноте вигвама, Маква была еще более темена, но я видел ее превосходно. Потом я услышал как она сказала без слов, но прямо моему оде (сердцу), что все будет отлично и я найду то, что ищу. Затем все кончилось. Я просто откинулся назад и уснул. Пока я рассказывал о моем опыте традиционному Учителю, он кивал и улыбался. Затем он ушел и я снова вошел в вигвам.
Я провел следующий день спя и постепенно приготовляя вещи, которые должен взять с собой когда мой традиционный Учитель вернется, чтобы чтобы провести меня через Церемонию Выхода. Я пережил множество других видений и снов, но они остануться личными.
Этот опыт полностью изменил мою жизнь. И правда, я нашел все, что мне было нужно для работы над этим тезисом. В сущности мне был в полную величину показан Кенджигадевин (реальность). Я знал, что любая работа, которую я буду делать, будет сделана с учетом пояснений, знания и даров, данных мне Маква-маниду. Я также понял, что должен найти человека из клана медведя и попростить его быть руководителем моего тезиса. Через несколько недель я встретил профессора Эдну Асини-кве Манитоваби и предожил ей табак, чтобы она руководила моей работой.
В последующие три года в моей работе было множество других озарений и снов. Они всегда приходили в то время, когда я сомневался в направлении моего движения. Я рассказал об этом одном опыте, чтобы дать вам пример того, что я имею в виду под 'более чем исследованием внешнего мира'.
Я колебался некоторое время включать или нет эту часть в мою работу, так как считается, что видения очень глубокого и личного характера не должны открываться публично. Это делается из уважения к священному характеру видений и также гарантирует, что дары духовного озарения не будут использованы человеком неподабающим образом. В то же время, знание данное мне, напрямую повлияло на направление моей работы. Поэтому, с совета моих традиционных Учителей, и интуитивного чувства, что я поступаю верно, я предлагаю это вам как пример эмпирического обучения через личный опыт.
Как сказал мне однажды старейшина, я ответственен за Учения и знание, которые я получаю, что я должен с уважением ценить эти дары. Но он также сказал, что то, что делают с дарами знания, которым я делюсь, другие, выходит за рамки моих возможностей как человеческого существа. Каждый ответственен за свои собственные дела и намерения...
Д'Арси Рено, - Mino-bimaadiziwin
