Войны фоксов

Джон А. Карузо

Подобно ирокезам XVII века, фоксам в XVIII столетии было предназначено сопротивляться французскому патернализму. Гордясь своей отвагой в боях, они отвергали всякую попытку французов покуситься на их древние обычаи. Через ирокезов они получали дары от голландцев и англичан в Олбани – пояса вампума и дешёвый ром, что побуждало их убивать французских торговцев и стремиться разорить французский форт у Детруа (De Troit, Детройт), который в 1701 г. выстроил Антуан де Ла Мот-Кадильяк.

В начале 1712 г. фоксы и небольшая группа их союзников маскутенов внезапно появились на лугах перед фортом. Они приблизились к нему на 50 шагов и поставили свои вигвамы, несмотря на протесты коменданта форта, Жозефа Гюйона Дюбюиссона.1 Их насчитывалось около 300 воинов, а также до 700 стариков, женщин и детей. Придя со столь многочисленными семьями, они явно не питали враждебных намерений. Позднее французский инженер Лери сообщал, что они явились туда по приглашению Кадильяка для торговли мехами. Но, несмотря на это, Дюбюиссон был убеждён в том, что они готовят нападение. Особенно в этом он убедился, когда увидел, как они рубят молодые деревца, окружая себя своеобразным палисадом, стреляют гарнизонных цыплят и голубей, а также “постоянно и с великой дерзостью называют себя хозяевами всей страны”. Союзники Дюбюиссона, оттава и гуроны, находились на зимней охоте, а потому ему пришлось поневоле сносить все эти обиды. Но когда некоторые фоксы проникли в форт с целью убить двух французов, мужчину и девушку, против которых они что-то имели, Дюбюиссон не смог более сдерживать себя. Он взялся за оружие, чтобы, по его собственным словам, “предотвратить достижение ими их цели. Я принудил их немедленно убраться из окрестностей форта, чтобы не дать им времени усилиться – они ожидали кикапу и других своих союзников, чтобы осуществить свои гнусные намерения. Они надеялись, что вместе они будут настолько сильны, что вернутся без потерь к голландцам, англичанам и ирокезам. Они выжидали лишь удобного случая, чтобы открыть огонь по форту”.

Вскоре их самонадеянность сменилась великим гневом. Они узнали, что оттавва и потаватоми разгромили группу маскутенов, зимовавших на Сент-Джозеф Ривер. Мстя за это, фоксы сожгли оттавскую хижину снаружи форта. Узнав о намерениях фоксов от Жозефа – фокса, оставившего свой народ и перешедшего жить в форт, – Дюбюиссон тотчас послал каноэ призвать оттава и гуронов с их зимних охотничьих угодий. Одновременно послал он и другое каноэ на ту сторону озера просить о поддержке чиппева и миссисауга. В то же время фоксы попытались захватить церковь и те несколько домов, что стояли за палисадом. Французы обстреляли их и отогнали прочь. После этого большая часть пшеницы, хранившейся в одном из этих домов, была внесена внутрь форта. Затем французы снесли церковь, которая давала прикрытие врагам, позволяя им с близи обстреливать палисад.

В мае, когда Дюбюиссон ожидал своих союзников, из страны майами появился Франсуа Марго де Ла Вальтре (Margaue de la Valtries), сьёр де Винсенс с 7-8 французами.2 Подкрепление было столь мало, что Дюбюиссон почти отчаялся, но вдруг в форт вбежал запыхавшийся гурон. Этот гонец принёс радостную весть о том, что приближаются оттавы и его народ. “Бог сжалился над вами, – сказал индеец, – он рассудил, что ваши и наши враги должны погибнуть. Я принёс вам весть о том, что четверо человек уже прибыло в наш форт, но не осмеливаются войти к вам из-за фоксов и маскутенов, окружающих вас”. Он объявил, что Мэзабл (Maisable), военный вождь потаватоми, и его брат Техамасимон во главе 600 воинов направляются к форту “чтобы съесть эти подлые племена, беспокоящие всю страну”.

Поднявшись на бастион, Дюбюиссон вскоре увидел их, толпящихся в лесах, – потаватоми, саков, меномини, миссури, осейджей и другие племена, “ещё более отдалённые”. Зимой они узнали о фоксах и маскутенах и решили весной отправиться к Детройту. Они собрались в селении гуронов, где каждое племя приняло собственный флаг, а затем двинулись на помощь форту.

Гуроны особенно стремились к мщению за перенесённые обиды. Издав боевой клич, они сразу ринулись на врага. Фоксы и маскутены ответили им своим военным кличем. Сорок из них, обнажённые и хорошо вооружённые, бегали напротив форта, чтобы тем самым показать врагам своё бесстрашие. Однако Дюбюиссон, имея мало боеприпасов, мудро воздержался от опрометчивой атаки. Вместо того он начал осаду индейского укрепления, которая длилась 19 дней, в течение которых он непрерывно обстреливал фоксов. Фоксы и маскутены пытались укрыться от огня, прячась в специально вырытых ямах глубиной в 4-5 футов. Тогда Дюбюиссон выстроил два помоста 20 футов высотой. С них его люди могли стрелять внутрь вражеского форта поверх палисада. Фоксы и маскутены продолжали сражаться, хотя и были истощены голодом и жаждой. Они подняли над своим лагерем 12 красных английских одеял на 12 шестах в знак того, что они намерены сражаться до тех пор, пока не покроют землю кровью. Они выкрикивали, что не имеют отца, но зато у них есть англичане и что другие племена хорошо сделают, если покинут французов и присоединятся к ним.

В этот момент военный вождь потаватоми вскочил на один из помостов и обратился к осаждённым с речью: “Вы – плохие нации, вы надеетесь устрашить нас тем, что всё в своём селении покрыли красным. Так знайте, что если земля и покроется кровью, то это будет ваша кровь. Вы говорите нам об англичанах. Они – причина вашей погибели, потому что вы слушали их плохие советы. Они – враги истинно верующих и потому Хозяин Жизни покарает их, так же, как и вас; вы поступаете не так, как мы. Отец всех наций в Монреале постоянно посылает отряды своих юношей против англичан воевать с ними и они берут так много пленников, что не знают, что с ними делать. Англичане – трусы, защищающие себя только тем, что тайно убивают наших людей тем злым напитком, который причиняет многим людям немедленную смерть тотчас после того, как они отведают его. Поэтому мы посмотрим, что случится с вами из-за того, что вы прислушивались к ним”.

Пользуясь отвлечением общего внимания на эту речь, небольшая группа фоксов прокралась к ближней речке за водой. Дюбюиссон заметил это и приказал своим людям атаковать их. Это было сделано столь яростно, что было сразу же убито 30 из них. Бесстрашный вождь фоксов Пемусса (Pemoussa) захватил дом, стоявший слева от форта снаружи палисада и здесь за коньком крыши установил помост. Дюбюиссон не мог с ним ничего поделать до тех пор, пока не установил на собственном помосте две пушечки. Некоторые из лучших стрелков фоксов были убиты. Остальные рассеялись, издавая крики и ужасные вопли.

Но бравада фоксов стала жертвой голода и жажды. Ближе к вечеру они стали взывать к Дюбюиссону, предлагая переговоры. Видя в этом удобный случай освободить трёх пленных женщин-оттава, тот согласился. Через переводчика он передал им, что они могут придти без страха и сказать свои последние слова перед тем, как умереть.

К утру фоксы спустили все красные одеяла и подняли вместо них белый флаг. Вскоре под белым флагом и в сопровождении двух рабов к форту приблизился Пемусса. Дюбюиссон выслал своего переводчика, чтобы защитить Пемуссу и провести его на плац, где собрались все вожди и офицеры. Подарив Дюбюиссону пояс вампума и двух рабов, вождь признал поражение и взмолился о пощаде, прося дать ему два дня для совета со своими мудрыми людьми. На это Дюбюиссон отвечал от имени всех своих людей, что если сердца их переменились и они желают вернуться к союзу с Францией, то должны выдать трёх пленных женщин. Пемусса условился, что он вернётся в лагерь и обсудит это дело на совете со своими мудрецами. Несколько французов проводили его до посёлка фоксов.

Несколько часов спустя три вождя – два маскутена и фокс – появились перед фортом с тремя женщинами оттава, одна из которых была женой вождя оттава. Дюбюиссон вновь проводил их на плац. Вновь его офицеры и вожди собрались, чтобы выслушать послание врагов. Оратор фоксов сказал: “Отец мой, вот здесь те три куска плоти, которые ты просил у меня. Мы не потому не съели их, что полагали, что ты призовёшь нас объясниться. Делай с ними, что хочешь. Ты – хозяин. Теперь мы, маскутены и фоксы, предлагаем тебе заставить все нации, что явились к тебе, удалиться, чтобы мы могли свободно искать пищу для наших женщин и детей. Каждый день многие умирают от голода. Все наши селения сожалеют о том, что мы обидели тебя. Если ты воистину добрый отец для всех твоих детей, кто окружает тебя, то не откажешь нам в нашей просьбе”.

Но Дюбюиссон, добившись освобождения пленниц, теперь не заботился о продолжении переговоров со своими врагами. Он сделал им выговор и просил своих индейских союзников поступить с ними по справедливости. Главный вождь иллинойсов Макуандеби отвечал с большой твёрдостью: “Теперь выслушайте меня, нации, беспокоящие всю землю. Из ваших слов мы ясно поняли, что вы ищете только того, чтобы застать нашего отца врасплох, и требуете, чтобы мы удалились. Мы не сделаем этого так скоро, чтобы вы опять стали досаждать нашему отцу и наверняка пролили бы его кровь. Вы – псы, которые всегда кусали его. Вы никогда не понимали тех благ, которые получали от французов. Вы думаете, что мы не знаем о тех речах, с какими обращались к вам англичане? Они подстрекали вас перерезать глотки нашим отцам и их детям, а затем увести его детей в их страну. Ступайте, но мы не сделаем отсюда ни шагу. Мы решили умереть с нашим отцом. Мы даже не подчинимся ему, потому что знаем ваше плохое сердце и не оставим его наедине с вами. Мы увидим с этого момента, кто хозяин, вы или он. Вам теперь следует поскорей уходить и, как только вы войдёте в свое укрепление, мы откроем по вам огонь”.

После этой угрозы французов и их союзников, фоксы осыпали зажига-тельными стрелами крытые соломой дома форта и многие из них сгорели. Это обескуражило французов, но Дюбюиссон восстановил их дух, воззвав к их чувству стыда, предостерёг их от гнева губернатора и обещал им конечную победу. Победа действительно была в пределах досягаемости. Некоторые из саков, сражавшихся вместе с фоксами, теперь в отчаянии решились перейти к своим соплеменникам на сторону французов. Покинув фоксов, они бежали к форту и сообщили о жалком положении осаждённого лагеря. Они объявили, что 60 из 80 их женщин и детей умерли от голода и жажды, не считая тех, кто погиб в битве; что непрерывные бои мешают хоронить умерших и по лагерю распространяются болезни.

Это описание было верным. Спустя несколько дней маскутены и фоксы вновь воззвали из-за своего палисада о новых переговорах. Вновь Дюбюиссон сказал им, что они могут свободно придти для беседы. И вновь у ворот форта появился Пемусса. На сей раз он был обнажён. Зелёная раскраска покрывала всё его тело. Пояса вампума охватывали его талию и свисали с плеч. Голову венчала корона из вампума. С ним было семеро женщин, раскрашенных и увенчанных вампумом в знак мирных предложений. Позади них шли три главных вождя. Они трещали тыквенными погремушками и молили богов о помощи и снисхождении. Вновь Пемусса обратился к вождям и офицерам; вновь Дюбюиссон предоставил рассудить их своим индейским союзникам. На сей раз это обращение было встречено свирепым молчанием. Лишь присутствие Дюбюиссона спасло посланников от немедленной смерти.

Они вернулись из форта в отчаянии, но возобновили стрельбу с неослабевающей яростью. Они выжидали лишь удобного случая, чтобы бежать из своего лагеря. На 19-й день осады, под покровом тёмной и дождливой ночи, те, кто имел достаточно сил, прокрались мимо спящих врагов к Гросс-Пуант – мысу, выдающемуся в реку напротив Иль-о-Кошон, примерно пятью милями выше Детройта. Зная, что их будут преследовать, они забаррикадировались здесь стволами упавших деревьев.

Сьёр де Винсенс двинулся к этой баррикаде с группой индейцев и несколькими французами. Защитники открыли огонь, убив и ранив 20 человек из их отряда. Винсенс, оставшийся невредимым, снабдил своих людей топорами, мотыгами и двумя пушечками, выстроил напротив баррикады завал из древесных стволов. Оттуда он поражал врага почти в упор смертоносным огнём. Маскутены и фоксы сражались здесь четыре дня, а затем, придя в полное истощение, сдались. Французы позволили своим союзникам захватить и обратить в рабство женщин и детей. Мужчины были вырезаны.

Однако остальная часть племени была ещё достаточно сильна и беспокойна. Менее чем два года спустя фоксы атаковали иллинойсов, убив и захватив в плен 77 из них. В 1716 г. они вновь излили свою ярость на том же месте. Вновь французы вели с ними переговоры, угрозами заставили фоксов сойти с тропы войны и вновь они нарушили свои обещания. Почти все племена Средней Долины Миссисипи являлись их наследственными врагами, и малейшая причина давала повод для мести. Ободряемые англичанами и голландцами, многие племена уже доставляли свою пушнину в Олбани, вместо того, чтобы торговать с французами в Монреале. Встревоженный возможной гибелью пушной торговли, французский губернатор Филипп Риго, маркиз де Водрейль, заявил о необходимости поддержать своих союзников в борьбе с их врагами. “Они – общие враги всех западных племён, – писал он о фоксах, – Недавно они убили троих французов и пятерых гуронов у Детройта. Гуроны просят нашей помощи против них и мы должны оказать её, иначе все племена станут презирать нас”.

Он просил Франсуа Ла Порта, сьёра де Лувиньи, прежнего коменданта Мичилимаккинака, собрать силы дружественных племён и выступить против главного селения фоксов, расположенного примерно в 30 милях от устья Фокс-Ривер. Ему следовало атаковать их, если они будут держаться на месте; если же они убегут, он должен был уничтожить их посевы, сжечь вигвамы и расположиться там на зиму, чтобы теснить их во время охотничьего сезона.

Болезнь и медлительность союзников задержали Лувиньи с началом кампании до мая 1716 г. Затем он выступил, имея с собой 225 французов. Прибыв из Монреаля в Детройт, он добавил к своим силам ещё 200 французов и много большее число индейских союзников. С этой армией Лувиньи атаковал фоксов в их селении, где они укрепились за дубовым палисадом. Крепость эта была столь мощной, что Лувиньи не мог проникнуть в неё даже при помощи двух пушек и мортиры. Тогда он перешёл к правильной осаде. Под прикрытием артиллерии и 800 своих французов и индейцев, он уже в первую ночь провёл траншеи в 70 ярдах от крепости. Во вторую ночь он приблизился на расстояние 60 футов, а на третью ночь оказался уже в 23 ярдах от палисада. Здесь он планировал подложить мину.

Племя фоксов, включая женщин, насчитывало около 3 000 человек. Они оказывали яростное сопротивление, но, узнав о готовящемся взрыве, и, будучи бессильны против подземных работ врага, стали просить о переговорах. Они признали своё поражение и приняли требования Лувиньи о примирении с окрестными племенами, выдаче пленников и оплате стоимости кампании в пушнине. Для подкрепления этих обещаний у фоксов были взяты заложники – шестеро их вождей или сыновей вождей. После этого Лувиньи с триумфом вернулся в Монреаль.

Несколько лет фоксы оставались спокойными. Затем, в 1722 г., военный вождь фоксов Ушала (Oushala) напал на иллинойсов, которые заживо сожгли его племянника. Он загнал их на вершину скалы, где Ла Саль основал форт Сент-Луис. Французы сочли это нападение непростительным. Водрейль получил из Франции указание разгромить провинившееся племя. “Его Величество, – писал министр, – вознаградит офицера, который ослабит и приведёт к покорности Лисиц [ Renards ] или, скорее, того, кто разгромит их, как того желает Его Величество.”

Несмотря на этот приказ, Водрейль решил послать своего эмиссара, Маршана де Линьери [ Lignery ], к Грин-Бей, чтобы предпринять ещё одну попытку убедить Ушалу оставаться в мире со своими соседями. Линьери сказал вождю, что король желает, чтобы нападения на иллинойсов прекратились и что великое несчастье обрушится на его племя, если он продолжит идти своим воинственным путём. Ушала отвечал, что иллинойсы нападали на его народ слишком часто, чтобы позволить им жить в мире, но что французский офицер может послать в его селение и попытаться удержать его храбрецов.

В 1726 г. Шарль де Ла Буш, маркиз де Боарнуа, сменил Водрейля на посту губернатора Канады. Из-за его достоинства, обаяния и любви к церемониям многие историки считают его незаконнорожденным сыном Людовика XIV. Он отличался здравым рассудком и способностями к административной деятельности, редкими среди властей Новой Франции. В соответствии с полученными приказами, он распорядился выстроить в верховьях Миссисипи форт, чтобы помешать фоксам найти возможное убежище у их союзников-сиу в случае, если их выбьют из их домов в западном Висконсине. Так как подобная экспедиция должна была пройти через страну фоксов, губернатор послал Линьери договориться с ними о временном перемирии. Эта миссия Линьери увенчалось успехом. 7 июня 1726 г. он добился их согласия прибыть на совещание с иллинойсами и французами либо к Чикаго, либо к Лё Роше на Иллинойс-Ривер. Затем Боарнуа получил финансовую поддержку от купцов Новой Франции, которые желали распространить свою мехоторговлю на обширные территории сиу. Они согласились выстроить за свой счёт “форт с частоколом, часовню, дом для коменданта и ещё один для миссионеров”. Взамен Боарнуа даровал им  монопольное право торговать в стране сиу по меньшей мере три года. В течение этого периода они условились также посылать в форт припасы для коменданта, его заместителя и миссионеров. Они также договорились купить в Мичилимакки-наке три из четырёх каноэ, необходимых для доставки припасов через пороги и мели водного пути Фокс-Висконсин.

Экспедиция выступила из Монреаля 16 июня 1727 г. под командованием Рене Буше, сьёра де Ла Перье, который участвовал во франко-индейском набеге 1708 года, когда был разграблен Хейверхилл в Массачусетсе. В 1715 г. он посещал страну сиу вместе с Лувиньи и за свою доблесть получил чин капитана. Экспедиция поднялась вверх по Оттава-Ривер с её многочисленными волоками, достигла Грин-Бей через волок Маттаван, а затем прибыла в средоточие западной мехоторговли – форт Мичилимаккинак. Здесь Ла Перье провёл девять дней, закупая новые каноэ, упаковывая заново товары, встречаясь со старыми друзьями и приобретая новых. А 1 августа он и его люди двинулись к пункту своего назначения на Миссисипи, готовые вынести “все чрезвычайные трудности перехода через страну Фоксов”.

Неделю спустя они прибыли к бревенчатому форту Ла Байе (на месте современного Грин-Бей, Висконсин). Его комендант любезно встретил их и заверил в том, что они не встретят преград в путешествии по стране фоксов. В сопровождении Пьера Роме, переводчика с поста у Грин-Бей, и отца Жана Шардона, здешнего миссионера, они продвинулись вдоль Фокс-Ривер к Доути-Айленд на территории виннебаго, где получили дружеский приём. Затем они пересекли северный край озера Виннебаго, вошли в верховья Фокс-Ривер и достигли первого селения фоксов (современный Оуквуд в Ошкоше, Висконсин). По прибытии французов к берегу реки спустились вожди фоксов со своими трубками мира. Состоялся совет, в ходе которого Роме и отец Шардон старались умиротворить “этих убийц и головорезов”. Они достигли своей цели, после чего переводчик и миссионер вернулись к Грин-Бей. Экспедиция, избежав изначальной опасности, продолжила свой путь к волокам Висконсина. Наконец, в начале сентября они достигли Отца Вод, который так был описан участником похода миссионером Луи Игнатиусом Гюйгнесом (Guignas): “Эта прекрасная река простирается между двумя цепями высоких гор, пустынных и бесплодных; между ними расстояние от лиги до трёх четвертей и даже половины лиги в самом узком месте. Середину её занимает цепь островов, густо поросших лесом, так что при взгляде сверху это выглядело как безбрежная долина, омываемая справа и слева двумя реками.

В полдень 17 сентября они достигли озера Пепин и начали строить форт на невысоком мысу. “Спустя день после высадки, – пишет отец Гюйгнес, – топоры взялись за деревья и спустя четыре дня форт был совершенно готов. Это был участок в 100 кв. футов, обнесённый частоколом в 12 футов высотой с двумя бастионами”. Внутри палисада стояли часовня, а также дома коменданта и миссионеров. Снаружи форта каждый из людей выстроил себе жилище, что вместе с кузницей и амбаром для товаров стало ядром поселения. “К концу октября, – пишет отец Гюйгнес, – все строения были закончены и каждый мирно поселился в своём доме”. Монахи назвали часовню именем Св.Михаила Архангела. Однако они не ограничивались лишь проповедью христианства среди индейцев. С помощью квадранта, телескопа и других инструментов, полученных в Монреале от Боарнуа, они исследовали географию и природу края.

Ла Перье назвал свой пост форт Боарнуа – в честь губернатора Новой Франции. В день ангела губернатора, 4 ноября, миссионеры отслужили торжественную мессу, а вечером Ла Перье планировал устроить фейерверк, но из-за дождя это пришлось отложить. Фейерверк устроили 14 ноября. Ракеты взвились в воздух под громкие крики сотен людей: “Многие лета королю!” и “Многие лета Шарлю де Боарнуа!” Дружественные сиу принесли на пост вино, которое отец Гюйгнес нашёл превосходным, хотя чувство патриотизма и заставило его добавить, что здешние вина не лучше канадских. Фейерверк ужаснул индейцев. “Когда эти бедняги увидели пламя в воздухе и звёзды, падающие с небес, – пишет отец Гюйгнес, – женщины и дети обратились в бегство, а самые храбрейшие из мужчин молили о пощаде и о прекращении этого ужасного колдовства”.

Ла Перье не суждено было долго оставаться на своём посту. В апреле из-за таяния снегов форт был на 3 фута залит водой. Наводнение и холодная погода серьёзно подорвали здоровье коменданта, и он был вынужден передать командование своему племяннику Пьеру Бушервилю и возвратился в Монреаль с одним из миссионеров. Туда он прибыл слишком больным, чтобы рапортовать губернатору и информацию о форте тому предоставил миссионер. Эти сведения были жизненно важны для губернатора: фоксы нарушили перемирие и вырезали в Иллинойсе французских солдат и их индейских союзников. Тогда Боарнуа приказал своему испытанному эмиссару Линьери разгромить их селения на Фокс-Ривер. В июне 1728 г. Линьери, собрав 500 французов и около 1 000 индейцев, двинулся вверх по Фокс-Ривер. Флотилия берестяных каноэ достигла селения виннебаго и оттуда проследовала “узкой полоской чистой воды, петлявшей среди обширной поросли дикого риса” до тех пор, пока не показалось главное селение фоксов, стоявшее на небольшом холме. Линьери надеялся застать фоксов врасплох, но они заметили его приближение и бежали. Его люди нашли в селении только трёх скво и старика. Он отдал их своим индейским союзникам, которые обратили женщин в рабство, а старика сожгли на медленном огне. Сам Линьери удовольствовался сожжением селения и уничтожением полей маиса, бобов, гороха и тыкв, после чего возвратился в Маккинак.

Поскольку окружающая страна кишела теперь жаждущими мести фоксами, Линьери послал 7 своих людей посуху, чтобы предостеречь Бушервиля о возможном нападении на форт Боарнуа. В качестве проводников он дал им двух меномини. Комендант форта признал реальность угрозы. Так как индейцы имели, по словам меномини, “сердца лис”, то Бушервиль и большинство его людей решили бежать из форта. Часть гарнизона во главе с неустрашимым офицером по имени сьёр де Ла Жемерэз решила, однако, остаться и удерживать форт до следующего года.

Тем временем Бушервиль, его кузены Монбруны, отец Гюйгнес и ещё 8 человек на трёх каноэ поплыли вниз по Миссисипи, надеясь незамеченными миновать фоксов. Однако следующим туманным утром они увидели как раз ниже устья Рок-Ривер бегущую вдоль берега реки группу кикапу и маскутенов – союзников фоксов. Другая группа погналась за ними в каноэ и вскоре захватила беглецов в плен. Вначале индейцы намеревались выдать пленников фоксам, которые бы их либо сожгли, либо держали бы ради выгодных для себя условий их освобождения. Однако Монбруны сумели бежать. Это встревожило индейцев, которые боялись прихода французских солдат. Поэтому они решили заключить мир с белыми. Они проводили Бушервиля и его товарищей к Пеории и позволили связаться с офицерами в Иллинойсе, которые помогли им вернуться в Монреаль. Однако перспективы выгодной торговли с сиу вскоре исчезли. В 1729 г. Ла Жемерэз покинул форт Боарнуа, который затем был, вероятно, сожжён дотла сиу.

В 1730 г. Николя Кулон, сьёр де Вилье, комендант форта на Сент-Джозефе и отец того Кулона де Вилье, что 24 года спустя будет сражаться с Джорджем Вашингтоном у форта Необходимость, повёл против фоксов значительные франко-индейские силы. Он двинулся к Лё Роше в Иллинойсе и 29 дней осаждал фоксов в роще, обнесённой оградой. Попытавшись покинуть укрепление ночью во время бури, они были выслежены и многих из них вырезали. Когда из них осталось лишь 50-60 человек – 20 мужчин и 30-40 женщин и детей – они вышли и сдались на милость де Вилье. Тот сохранил им жизнь, когда они пообещали подчиниться распоряжениям французских властей Канады. Несколько позднее, по пути к форту Ла Байе, Кулон узнал, что некоторые фоксы нашли себе убежище в селении саков. Неосторожно приблизившись к этому селению с одним из своих сыновей, он потребовал от саков выдачи их гостей. Саки отказались и просили его удалиться. Когда же он попытался силой войти в хижину, к нему бросился индеец с поднятым томагавком, а трое других выстрелили в него. Одна из пуль убила его сына. Вилье выстрелил несколько раз в толпу индейцев, но пал, сражённый ружейной пулей.

Этот инцидент имел особое значение в истории Миссисипского фронтира. Саки, часто симпатизировавшие и тайком помогавшие своим сородичам, оставались до тех пор внешне союзниками французов. Но теперь, боясь кары за смерть видного француза, они соединились с фоксами. С тех пор оба племени действовали, как одна нация. Они удалились со своего старого места жительства у Грин-Бей и двигались на земли айова за Миссисипи. Отсюда они продолжали вредить французской мехоторговле, убивали индейцев – союзников французов и нападали на робких иллинойсов у самых ворот французских постов. Когда французы предпринимали ответные действия, саки и фоксы искали убежища за рекой Вапсипиникон, которую французы называли Лебединое Яблоко (Pomme de Cigne) – по названию съедобного корня растения, изобиловавшего на её берегах.

В августе 1734 г. Боарнуа послал капитана Николя Жозефа де Нойе (Noyelles) c 80 французами и примерно 130 союзными индейцами, чтобы наказать саков и фоксов на их новой родине. По пути он останавливался у Детройта и Уятанона, подкрепив свои силы ещё сотней гуронов и потаватоми. Близ французского форта на Сент-Джозефе он набрал ещё и 40 кикапу в качестве проводников: “так как никто из наших дикарей не знал той части страны, а они бывали там”. Он сумел захватить фокса и 5 саков, которые сообщили, что их народ покинул Лебединое Яблоко и перебрался к Без Развилки (Sans Fourche) — это название часто применялось к Дез Муанс. Отважный Нойе повёл свои войска через прерии, пересёк зимой на самодельных плотах реки Сидер, Айова и Скунк. Его проводники кикапу, утомлённые экспедицией, дезертировали вместе с некоторыми французами. Но остальные упрямо продвигались к своей цели, имея в день лишь по одной полоске мяса. Их стойкость была вознаграждена, когда они прибыли в селение из 55 хижин, которое саки и фоксы окружили земляными укреплениями. Хотя Нойе и его люди уступали противнику в численности, сражались они столь яростно, что принудили индейцев отступить к форту, выстроенному за время сражения их женщинами и детьми. В ходе битвы, начавшейся 19 апреля 1735 г. и продолжавшейся четыре дня, французы и их индейские союзники не имели для еды ничего, кроме 12 собак и лошади, убитой ночью близ осаждённого форта. Некоторые солдаты съели свои мокасины. Эти отчаянные обстоятельства вынудили Нойе послать к сакам гонца и обещать им прощение, если они покинут фоксов и вернутся к своим старым домам у Грин-Бей. Они отвечали, что их великие потери, понесённые в недавней битве, удерживают их от этого. Однако они заверяли, что губернатор Новой Франции может быть уверен в том, что они вернутся к своим старым селениям так скоро, как только возможно. Они не сдержали этого обещания. Битва не дала ничего и только лишний раз подтвердила выносливость и отвагу французов.

Два года спустя французские власти Канады вновь ощутили потребность в новой экспедиции против саков и фоксов, чтобы разделить их и удержать от набегов на иллинойсов. Главой этой экспедиции стал Пьер Поль, сьёр де Марин, который выстроил на Айовской стороне Миссисипи ниже устья Висконсина форт у Мэгиллс-Слау. Хотя он утверждал, что замирил оба племени, рапорт его был недостоверен. Спустя несколько месяцев саки и фоксы вновь начали свои набеги на иллинойсов, вытеснили их из их страны и почти истребили. Победители стали хозяевами долины Миссисипи от Висконсина до Иллинойса. Совместно они предъявляли права на регион по обеим сторонам Миссисипи от Висконсина и верхней Айовы до Иллинойса и Миссури. Главное селение фоксов, Мускуакинук, стояло на Айовской стороне Миссисипи близ современного Давенпорта. Главное селение саков, Саукенук, располагалось на Иллинойсской стороне реки над устьем Рок-Ривер и состояло примерно из сотни хижин, окружённых лугами и возделанными полями. Оно приводило в удивление всякого, кто его видел.

Caruso John A. The Mississippi Valley frontier.

Indianapolis-New York, 1966.

Примечания